Равиль Азизов, Сергей Карсаев, Вячеслав Мишин
Сам не помню, как вдруг оказался утром в Москве осенью 1991 года на площади у Киевского вокзала в автобусе Икарус в компании музыкантов отправляющихся на фестиваль «Неопознанное движение - 6» в Волгоград. И что за народ тут собрался, выяснялось не сразу. Англичане Крис Катлер и Тим Ходжкинсон, немец Альфред Харт, шведская группа «Локомотив Конкрет», ещё англичане Вериан Вестон и Фил Минтон. Наши, Дима Шумилов из Вежливого отказа и кто-то еще. Кто есть, кто я как-то не сразу то и понял. Только с Крисом Катлером я играл пару лет назад на Горбушке, поэтому лично знал. О Минтоне был наслышан по диску от «Лео рекордз», и которого страшно к тому времени уважал. Об остальных был слабо осведомлен. А компания была не слабая, вообще, если учесть, что это был, чуть-ли не первый к нам приезд таких звезд авангардной музыки. Организатором этой поездки была московский музыковед Татьяна Диденко, а очередной фестиваль делал и приглашал туда всех волгоградский поэт и музыкант Сергей Карсаев, чей проект «Оркестрион» был также представлен на фундаментальном лондонском издании «Лео рекордз» - «Документ – Новая музыка из России». Как известно туда вошли почти все наши музыканты исповедавшие новую музыкальную эстетику: Ганелин-Тарасов-Чекасин трио, Сергей Курехин, Валентина Пономарева, Сергей Летов, Саинхо и «ТриО», группа Владимира Резицкого «Архангельск», Вячеслав Гайворонский, Владимир Волков, Влад Макаров, ваш покорный слуга со своим трио и другие.
Итак, что предстояло впереди мало, кто представлял, да и путь в 20 часов через пол-России, тоже. Наши ребята это предчувствовали и поэтому запаслись спиртным под завязку. С едой было хуже. Проводы были долгие, я наблюдал, как Диденко долго уговаривала женщин Линсей Купер и певицу проекта не ехать автобусом, а ехать поездом, что в конце так и получилось. И правильно сделали.
Поездка, по началу казавшаяся легкой и интересной, постепенно превратилась в пытку, жесткие кресла автобуса «Икаруса» не были приспособлены для длительной переезда, это уж точно, утром мы скорчившиеся, окоченелые и отягощенные вечерним возлияниями и весельем чувствовали себя ужасно. Думаю, что нашим иностранным гостям никогда в жизни не приходилось путешествовать в таких условиях по 20 часов в автобусе…
Но стоит отметить и положительные моменты путешествия. Сзади меня сидели англичане Фил Минтон и пианист, как выяснилось потом – замечательный, Вериан Вестон. Своему соседу по креслу, Вэстону, настоящему, по виду джентльмену, я дал послушать кассету со своей музыкой. Его лицо выразило крайне восторженное удивление показавшее, что он не имел представления о российской музыке в этом жанре. Минтон быстро напился и стал горланить что-то на своем минтоновском языке, притом, разгуливая по автобусу. Он еще покажет нам в Волгограде как надо пить, пить по-ирландски…
Улыбчивый парень Альфред Харт, немецкий саксофонист, знакомый нам по работе в рок-ин-оппозишн группе «Кассибер», был очень общителен и разговорчив, сидел впереди и следил по карте за маршрутом. Наши ребята быстренько организовали раздачу вина по салону и вскорости поездка стала обретать сюрреалистические нюансы. Автобус плыл по ночному шоссе, воистину «Корабль дураков» через степную местность, неся глубинке цвет западного и родного авангарда, ничего еще не подозревавшей волгоградской публике фестиваля современной музыки «Неопознанное движение».
Волгоград встретил нас ясным утром и гостиницей в стиле сталинского ампира с просторными номерами. Организация была замечательная, включала всяческое обхождение гостей. Сергей Карсаев каждый вечер после концертов устраивал в фойе гостиницы ночные посиделки по-русскому обычаю со спиртным, для общения с иностранцами. Здесь гвоздем программы был конечно же, старина Фил, который в запале культурологических прений иногда даже падал со стула, но в целом было весело, шумно и забавно.
А, что же публика и мы музыканты видели на сцене? Англичане привезли большой проект «О Moscow!», некое концептуальное продолжение музыки культовых «Henry Cow», и хотя там участвовали авангардные музыканты, в целом музыка была в старом арт-роковом ключе. Фил Минтон играл на трубе и пел традиционно, вполне понятно широким массам публики. Зал, кстати, был огромным и помпезным, как и весь этот город, по которому мы днем с интересом прогуливались. Как-то столкнувшись на улице со шведами из группы «Локомотив Конкрет», тремя здоровыми матерыми ребятками, я по их настоятельной просьбе был вынужден искать магазин грампластинок. Так я первый раз подружился с коллегами и эта дружба, и совместная игра растянулась на все десятилетие. Группа даже дважды была в Смоленске. Что же представляла их музыка. Трио сразило меня сразу наповал своим мощным драйвом и саундом. Ничего подобного на тот момент, живьем я не слышал! Дрор Файлер, матерый такой дядька, извергал из своих саксофонов просто «ночной кошмар» Джона Колтрейна. Усатый здоровила типаж дровосека, барабанщик Томми буквально раздраивал ударную установку, которая казалась детской в сравнении с его фигурой. И все это тонуло в гитарном нойзе третьего музыканта напоминающего Ганса Христиана Андерсона в клетчатых брюках. Такой музыки на тот момент, я думаю, никто ещё не слыхивал. Теперь её называют, кажется, хард-кором или трэшем. Кстати, Дрор похвалялся, что играл с металлистами « Napalm Death ». В будущем мы ёще увидим Дрора и не только с саксофонами, но и с огромными дрелями, молотами и железками изрыгающими гипернойз. Еще два персонажа также произвели впечатление, но уже другим, своим интеллектуальным перформансом. Два немца, тромбонист Хайнц-Эрих Гедикке и пианист Ханс Шутлер, выступали сольно и дуэтом. Двухметровый рыжеватый, типичный Ганс, вытворял с роялем невообразимое; сесилотейлорские бешенные пассажи чередовались моцартовскими лиризмами, между ними Ганс запихивал в струны рояля всякие предметы включая тарелки иногда, впрочем, залезал под рояль в духе Курехина или топтал пластиковые стаканчики, разрывая газеты – все это производило шокирующее впечатление даже на нас музыкантов, видавших многое. Его бородатый партнер похожий на папашу-мясника или мельника Хайнц-Эрих Геддике дул то в тромбон, то в австалийский диджериду при этом ударяя еще в гонги и всякие перкусскийные инструменты. В общем, получался странный шумовой и зрелищный перформанс-театр с восточным дзеновским колоритом. Эти ребята в быту оказались очень дружественными, как выяснилось, большие любители путешествовать на Восток. Через некоторое время Хайнц и Ганс оказались у меня в Смоленске на международном фестивале «Арт-бдения» и позже ещё пару раз. Они были личными друзьями главного московского музорганизатора Коли Дмитриева и поэтому я часто участвовал в совместных их проектах по городам России. В конце концов, мы даже добрались до гамбургской вотчины наших немецких коллег. Правда там выяснилось, что они не суперзвезды, а скромные любители, что не зачеркивало их оригинальность и радикальность, во всяком случае, для нас.
Тем временем волгоградский фестиваль набирал обороты, каждый концерт был мощным событием, а общение между концертов очень обогащало всех участников. Мы клубились возле иностранных коллег, надеясь на взаимный интерес к нашей музыке также. Крис Катлер заинтересовался моей музыкой на случай издания её на легендарном своем лейбле «Рекоммендед рекордз». Вообще-то мы были заочно знакомы с давних времен на предмет интереса Катлера к моим друзьям из рижской группы «Зга», Эта группа имела честь быть представленной на Западе, так как полностью соответствовала эстетике и идеологии независимого лейбла «Рекоммендед рекордз». Ночные посиделки за чашкой водки в фойе гостиницы очень усугубляли общение, и превращало фестиваль в фантасмагорическое действо выходящее за рамки реальности. Это хорошо передано в снятом тогда Сергеем Карсавиным фильме, где депрессивные городские ландшафты чередуются с экспрессивным бдением на сцене и в кулуарах. Чего стоит только эпизод появления Фила Мнтона из канализационного люка к удивлению стройбатовца-солдатика, наблюдавшего сей феномен. От меня, правда, в фильме остался только желтый туфель и коленка в момент сценического виолончельного взрыва, но думаю, музыкой я всё-же выжег свою поляну. Корреспондент немецкого журнала «JazzThetic» была полна глупостей, банальностей и неточностей.
Было написано, например, про фестиваль, что, мол, видали мы всякое такое, а в частности обо мне как эпигоне Дерека Бейли. Но, думаю, мы, русские там не подкачали. Именно этот фестиваль «Неопознанное движение» был ключевым по масштабу представителей и фундаментальности в те ранние 90-е. То была поистине Сталинградская битва в плане силы разрушения, но и побед на почве наступающей новой музыки. Музыке новых перемен.
|
|
|
|
|
|
|
| Влад Макаров | Крис Катлер | Дрор Файлер | Ганс Шутлер | Волгоградский «Оркестрион» Равиль Азизов, Сергей Карсаев, Вячеслав Мишин |
Серей Карсаев |
