В новом спектакле Театра на Таганке "Москва-Петушки",
кроме Венички, которого играет Александр Цуркан, участвуют еще и музыканты.
Один из них — Сергей Летов, выступающий, видимо в роли самого себя: культового
персонажа московской жизни, знаменитого джазиста и маргинала.
Он из тех, про кого трудно решить, насколько он известен, популярен. Сергей
Летов — своеобразнейшая фигура недавнего московского андерграунда: музыкант,
философ, создатель загадочных представлений... У него легкие, разлетающиеся,
характерные волосы, окружающие небольшую круглую лысину. Лысина и волосы
Летова издалека видны в любой толпе: на выставке, на улице, в книжном
магазине. Он настолько исправно посещает все литературные, музыкальные
и прочие московские вечера, что непонятно, когда же музыкант остается
наедине со своими инструментами.
А играет он, кажется на всех духовых: от кларнета и флейты до самодельных
пищалок, пузырей, детских дудочек, раковин. Более всего его знают по невероятным
то поражающим природе, то мало с чем сравнимым звукам, которые он извлекает
из своего саксофона. Летов объясняет, что всегда хотел уйти от музыки,
что-то изображающей: потому что звуки ничего не изображают, кроме самих
себя. Музыка, которую он играет, возникает случайно, в самом процессе
игры, хотя какие-то заготовки он, конечно, делает.
Он называет себя неоплатоником и с равным увлечением пускается в рассуждения
о соответствиях числа и звука или в воспоминания о своем служебном прошлом.
Как дослужился до ведущего инженера на каком-то там предприятии и у него
множество запатентованных разработок, как не начинали без него производственного
совещания (вот приедет Летов), или как присутствовал на испытаниях в Байконуре
— все с теми же волосами и в комбинезоне на голое тело: "Жарко было,
а они там все в костюмах, я уже тогда выступал, играл все это, меня знали".